Одна из наиболее болезненных проблем современного школьного образования — растущая нехватка учебных мест, которую можно разделить на две большие и взаимосвязанные части. Первая — это нарастающая переполненность школ в крупных городах на фоне оттока населения из «депрессивных регионов» и безудержного строительства «человейников» без всякой социальной инфраструктуры. А вторая — это бюрократически-бухгалтерская «оптимизация» школ (в форме их закрытия) на селе и в малых городах вместо реконструкции и возведения новых школьных зданий.

23 декабря 2020 года под председательством Владимира Путина в режиме видеоконференции состоялось совместное заседание Государственного Совета и Совета при Президенте по стратегическому развитию и национальным проектам. В ходе данного мероприятия, Вице-премьер Правительства, Т.А. Голикова, сообщила:

«Планируем к концу 2024 года создать более одного миллиона новых мест в школах, в том числе в рамках государственно-частного партнёрства. Продолжен проект по созданию почти 25 тысяч точек роста на базе сельских школ».

Ранее (в августе 2020 года), информация о планах строительства новых школ со слов министра просвещения, С.С. Кравцова выглядела несколько иначе: «. до 2025-го года планируется ввести 1750 школ на полтора миллиона мест».
Это, разумеется, не противоречит словам Голиковой (полтора миллиона — это более, чем один миллион)! Но то, что она не подтвердила сказанное ранее Кравцовым, а дала расплывчатую и «более приземленную» цифру (хотя известно, что Татьяна Алексеевна не только умеет, но и всегда пользуется очень точными цифровыми показателями в своих докладах), говорит лишь о том, что ранее озвученные Кравцовым планы были заметно изменены. Косвенно это подтверждается и тем, что до недавнего времени размещенные на сайте, посвященном нацпроектам, цифры из доклада Кравцова теперь недоступны.

Отметим, что проблема второй и третьей смены в общеобразовательных школах страны (то есть проблема нехватки школ) — совсем не новая. В частности, для ее преодоления несколько лет назад была принята специальная Программа «Содействие созданию в субъектах Российской Федерации (исходя из прогнозируемой потребности) новых мест в общеобразовательных организациях» на 2016 -2025 годы», подписанная 23 октября 2015 года Председателем Правительства РФ Д.А. Медведевым.

Как указано в данной Программе на момент ее утверждения, общая прогнозная потребность до 2025 года по вводу новых учебных мест в школах составляла 7389,869 тыс.мест, в том числе: для обеспечения обучения в первую смену — 5365,223 тыс. мест; для перевода обучающихся из зданий, имеющих высокую степень износа, -2024,646 тыс. мест.

В качестве целевых показателей Программы были указаны следующие ожидаемые конечные результаты:

• к 2018году будет ликвидирована третья смена обучения (не исполнено)
• к 2021году 1-4классы и 10-11(12) классы в общеобразовательных организациях перейдут на обучение в одну смену (не исполнено)
• По итогам реализации Программы (к 2025 году) все обучающиеся в общеобразовательных организациях станут обучаться в одну смену (вероятность исполнения, с учетом неисполненных ранее положений равна нулю).

По факту, как мы видим, указанная Программа Правительством не исполняется и не будет исполнена. Более того: за последние десятилетия число школ в Российской Федерации неуклонно сокращалось при том, что количество учащихся школ — увеличивалось.

Так, по данным Росстата, общее число школ в стране по итогам 2018 года составляет 41 349 единиц, что на 1,5% меньше, чем было годом ранее. При этом число школьников за тот же год выросло на 2,7%, с 15,7 млн до 16,1 млн. Аналогичные показатели за 2017 год, соответственно — 41958 школ (-1,6% к числу школ в 2016 году) при 15,7 млн. школьников (+ 3,2% к 2016 году).

Аудитор Счетной палаты Светлана Орлова на «правительственном часе», посвященном реализации национального проекта «Образование» в своем докладе отмечала, что в предыдущие годы численность школ и детских садов в России значительно сократилась.

«Результатом проведенной оптимизации стало сокращение с 2001 года числа детских садов с 51 до 48 тыс., сельских школ — с 46 до 24 тыс., городских — с 23 до 18 тыс. единиц».


Тенденция сокращения школ касается, в первую очередь регионов, где и без этого социальная и экономическая ситуация оставляет желать лучшего. И в этих регионах, как показывает практика, «под нож» идут, в первую очередь, школы на селе и в малых городах, подталкивая молодое население покидать родные края, обескровливая и без того с трудом выживающую местную экономику.

Примерами пестрит пресса все последние годы:

Башкортостан: количество образовательных организаций в сельской местности в Республике Башкортостан в результате оптимизации с 2007 по 2014 гг. снизилось на 55,6%, т.е. с 2636 до 1171 единицы, более чем в два раза. И в то же время в период с 2011 по 2014 годы наблюдалось снижение сельского населения в республике на 2,4%, что позволяет сделать вывод о том, что именно сокращение сельских школ порождает отток сельского населения в города

Орловская область: Руководитель регионального департамента образования Татьяна Крымова озвучила шокирующие цифры: с 2017 года реорганизованы 29 школ в районах области, ряд учреждений образования ликвидированы, до конца 2019 года планируется закрыть еще девять школ; в следующем учебном году —  ликвидировать одиннадцать муниципальных общеобразовательных организаций.

При том, что, как мы видим, именно школа оказывается стратегическим ресурсом выживания регионов, Правительство из года в год неуклонно «не справляется» с задачей возрождения сокращенных школ и все время саботирует, спускает «на тормозах» или «не замечает» неисполнения программ по введению в строй новых учебных мест.

Отдельно следует упомянуть и сложности с обеспечением учебных мест в крупных городах, куда идет отток населения из «обесшколенных» регионов. Здесь наблюдается иная тенденция. В результате бездействия чиновников и прямого вредительства при реализации градостроительной политики, а также в силу наличия правовых «дыр» в строительном законодательстве, застройщики массово возводят многочисленные «человейники» (районы многоквартирных домов) и при этом не возводят социальную инфраструктуру вовсе или не спешат ее возводить.

В итоге, практически во всех в городах — «миллионниках» наблюдается повсеместное превышение всех возможных норм по численности учащихся в классах школ, находящихся даже в относительной близости от таких густонаселенных районов.

На этом безрадостном и беспросветном фоне, в последнее время наметилась новая тенденция, поддерживаемая знаковыми информационными сообщениями.

Так, в условиях «пандемии» и проведенном массовом переходе школ страны на дистанционные технологии, первые лица государства стали заявлять о том, что полученный опыт дистанционной работы школ, будет непременно востребован и после окончания антивирусных мероприятий.

Этими заявлениями отметилась и спикер Совфеда Валентина Матвиенко, и министр Кравцов, да и Президент тоже высказывался в пользу использования полученного опыта дистанционной работы в будущем.
Очевидно, что дистанционные образовательные технологии становятся сегодня спасительным инструментом преодоления двух самых болезненных проблем в системе школьного образования: нехватки учебных мест и дефицита кадров.

Именно дистант, предлагаемый сегодня родителям в виде «гибридного образования» (под предлогом потенциального продолжения «ковидной пандемии») позволяют очень эффективно и быстро отработать механизм преодоления этих проблем. Мягкое, обоснованное «объективными причинами» приучение родителей и учителей к режиму жизни, при котором дети будут приходить в школу на очные занятия два — три раза в неделю («гибридное обучение»), а остальное время «учиться» самостоятельно дома — вот реальная перспектива «использования опыта дистанта».

Причем, нет сомнений, что родители, напуганные опытом тотального дистанта весной (а для части родителей Москвы и некоторых регионов — еще и осенью) в массе своей согласятся на такой «компромисс», как «гибридное обучение». Тем более за него активно выступают некоторые родительские «общественники» (в частности, представители движения «Школа — наше дело» — Руфина Браверман и Артём Соловейчик). И далеко не всякий родитель, убеждаемый новыми гапонами, станет разбираться в хитросплетениях современной политики.

Для большинства родителей тезис «хоть так, но лишь бы не дистант» будет убедительнее любых иных аргументов. Люди, в массе своей, в ситуации кризиса не склонны смотреть на два-три шага вперед (как и обращать внимание на опыт прошлого), решая сиюминутные проблемы.

А «козаностре» («cosa nostra» — от ит. «наше дело»), со своей стороны, это вообще не нужно — им надо здесь и сейчас словить свою выгоду, в нашем случае — завладеть вниманием аудитории и поддержкой на выборной кампании 2021 года. Для несведущих поясню: общественное объединение «Школа — наше дело» — это «образовательное крыло» партии «Новые люди», а Артем Соловейчик (лидер этой самой cosa nostra) — член политсовета названной партии. Не удивительно, что движение «Школа — наше дело» создавалось ровно в те же сроки, когда возникла и сама партия (любопытствующих и сомневающихся обращаю к яндексу и гуглу).

Когда же закончатся предвыборные баталии, а «гибридное образование» с подачи такой вот «независимой родительской общественности» станет неотъемлемой сущностью отечественной школы, инициаторы новой перестройки школы легко отмежуются от претензий в их адрес: «это не мы школу разрушили, а чиновники извернули нашу хорошую идею!». Такое уже было в нашей истории и, что самое интересное, именно с участием Соловейчика, правда старшего — видного реформатора образования в России 90-х годов, искреннего идейного либерала. Чем закончились либеральные реформы в образовании мы уже знаем, а чем закончатся идеи новых гапонов — можем себе представить. И спросить за окончательный развал школьного образования будет не с кого, кроме себя.

Альтернативная «гибридному обучению» модель «смешанного обучения», практикуемого сейчас в Санкт-Петербурге, при котором родители по своей инициативе могут оставлять ребенка дома на «дистанте» без перевода на семейную форму образования, также может стать дурным примером для подражания в регионах.

Этот подход, внешне демократичный и «заботливый» со стороны властей совершенно обоснованно критикуется опытными учителями. Очень ёмко по этому поводу высказалась народный учитель России, председатель совета академической гимназии №56 Майя Пильдес:

«Когда мне говорят про смешанное обучение, я, извините, впадаю в гнев. Что это такое? Какой учитель может работать сначала в классе, а потом дистанционно? С чем это обучение смешанное? Почему родители решают, ходить в школу ребенку или не ходить? А потом будут спрашивать результат ЕГЭ и гвоздить учителей, которые не показывают высокие результаты. Учителя катастрофически не выполняют учебную программу…»

Как мы видим, примеры «дистанта», с которым мы живем в школе вот уже почти год, и слова высокого начальства о «необходимости использования накопленного опыта» подталкивают чиновников всех рангов к тому, чтобы отчитаться о позитивных результатах затраченных усилий и продемонстрировать эффективность управления, учитывающего «новые возможности цифровых платформ».

И вот уже звучат знаковые комментарии от местных чиновников, которые невольно выдают свои планы по дальнейшему использованию «полученного опыта». Так, руководитель Новгородской области, Андрей Никитин сообщил журналистам, что переход на цифровые образовательные платформы для налаживания дистанционного обучения в условиях распространения коронавируса помог решить проблему с нехваткой учителей-предметников в сельских школах Новгородской области:

«Что нам дала эта система? Самое главное: та проблема, которая существует в сельских школах, с дефицитом [педагогов] предметников, мы ее радикальным образом решили благодаря всем этим электронным платформам», — пояснил он…

И это — только начало. Скоро большинство губернаторов встанут в очередь на внедрение Цифровой образовательной среды и активно начнут агитировать местное население в пользу перехода на «гибрид» и «использование лучших практик». Это куда проще, чем строить школы и решать проблему с нехваткой педагогических кадров. Достаточно только интернет дотянуть до каждого поселка. А это им уже пообещали и в Минцифре и в Минпросвещения, заявив:

«Доступ учащихся к высокоскоростному интернету — одна из ключевых задач по цифровой трансформации страны. Работа в этом направлении идет, и до конца следующего года в рамках нацпроекта „Цифровая экономика“ скоростной доступ получат все 26,5 тысячи образовательных учреждений».
Здесь, судя по указанному числу учреждений, речь идет именно о школах и учреждениях СПО на селе и в малых городах.

В чем же стратегическая проблема «гибридизации» школы? Чем плохо «использование лучшего накопленного опыта»?

Во-первых тем, что за красивыми словами о том, что «правильное использование дистанта» позволяет обеспечить обучение не хуже очного, а едва ли не лучше — это не просто вранье, это наглая манипуляция с целью похоронить свою ответственность за проведение ошибочной политики по «оптимизации» образования.

У нас нет опыта «гибридного обучения», чтобы иметь возможность оценить его образовательные возможности и этот опыт нельзя приобретать путем массового директивного применения в школах. Как записано в Конституции РФ, эксперименты над людьми не могут проводиться без их согласия. А обучение в «гибридной» схеме, внедренное в школах — именно эксперимент.

Кроме этого, такое «обучение» очевидно будет уступать классическому очному образованию, если непредвзято посмотреть на результаты «дистанта», которые мы наблюдаем сегодня. Нам наоборот, нужно улучшать ситуацию с очным образованием, привлекать учителей в школы, строить и обустраивать новые здания, восстанавливать существующие, а не пытаться подменять очное образование какими-либо суррогатами.

Во-вторых, при сокращении времени личного контакта учителя с учениками, учеников между собой, коллективов классов на общешкольных мероприятиях, мы разрушаем базовые основы воспитательной, социальной функции школы, а как следствие — воспитываем дизадаптированных, подверженных манипуляциям недоученных молодых людей. Тем самым, закладываем «мину замедленного действия» под той государственностью, которая нам известна сейчас. Класс, изредка встречающийся на отдельных уроках — это уже не класс и не коллектив. Опыт американской школы, построенный по индивидуальной модели показывает, насколько люди, воспитанные в индивидуалистской парадигме, оказываются незащищенным от управленческой манипуляции со стороны СМИ и власть предержащих.

В этой связи невозможно не согласиться с мнением народного учителя России, М.Б. Пильдес:

«Какой смысл было принимать закон о воспитании, если мы не можем заниматься воспитанием? Нельзя воспитание осуществлять через Интернет. Воспитание – это только личный контакт с детьми, и никак иначе. Давайте помнить, что школа – это не просто передача знаний, это огромная социальная платформа, где важно личное общение детей и взрослых, детей друг с другом…»


В-третьих, «гибридизация» коснется именно массовой школы. Частные школы и учебные заведения для «элиты» сохранят и даже приумножат фундаментальность образования, социальную функцию воспитания «белой кости» общества, создания своего, антропологически отличного от ученика «гибридной школы», нового Человека — властителя и хозяина. Жители «человейников» и их дети, выученные в «гибридной школе» окончательно будут лишены шансов на «образовательную мобильность», «личностный рост», поскольку их удел будет определен образовательным гетто «гибридной школы».

Таким образом, соглашаясь на любые уступки на пути сохранения полноценного очного образования, на пути сохранения и преумножения кадров на местах и восстановления «сокращенных» школ, соглашаясь на «гибридное обучение», родители своими руками создают условия, при которых их дети не просто ограничиваются в возможностях образования сейчас. Они становятся первыми «пролами» (в терминологии Оруэлла) для того нового «Дивного мира», который строится в угоду людей, желающих отделиться от основной массы, стремящихся стать новыми родословно или кланово обусловленными «пастырями» для «гибридно» воспитанных «овец».

И если вы не хотите, что бы у ваших детей не было будущего, тогда вы не можете себе позволить идти на компромиссы и позволять разрушать массовую школу, менять ее фундаментальные основы, к коим, вне всякого сомнения, относится очная форма обучения, обучение у живого Учителя (а не тьютора), а также коллективное воспитание и труд.
Задумайтесь над этим, прежде, чем соглашаться на дистант и «гибридное обучение» и слепо следовать увещеваниям новых гапонов, инноваторов и технократов.