Поводом для этой моей реплики стали два обстоятельства: первое — это новость о том, что министр открытого правительства Абызов (чем занимается сие ведомство до этого я лично не замечал) задался вопросом открытости образования и второе — появление мониторинга качества образования, введенного Комитетом по образованию во исполнение соответствующих положений нового Закона «Об образовании в РФ».

Начнем с первой новости, позволю себе процитировать ее полностью:

Министр РФ по вопросам Открытого правительства Михаил Абызов не доволен тем, как идет работа по раскрытию данных в сфере образования. Органы управления образованием вопреки позиции Совета по открытым данным настаивают на том, чтобы не публиковать результаты ЕГЭ, привязанные к конкретным школам и даже предметам. 

По мнению министра, это происходит потому, что Рособрнадзор идет на поводу у педагогов, не желающих видеть результаты своей работы в виде рейтинга.

«Потому что если учителя увидят своё место, если мы сравним их между собой, у них появятся мотивы плохих учеников отстранять от ЕГЭ и манипулировать результатами экзаменов», — утверждает Абызов. Министр считает, что  просто необходимо объяснить учителям, что так делать нельзя, а тех, кто не согласен,  отстранять от работы в школах.
«Вы отстраните публично 20 учителей, предадите этому публичный характер — и все забудут про злоупотребления навсегда», — отметил руководитель Открытого правительства. В качестве обоснования этой меры он привел пример множества стран, которые уже прошли через публикацию открытых рейтингов, дающих возможность сравнивать школы между собой.

Сразу хочется спросить у министра — а он понимает, что такое ЕГЭ в принципе и каким образом коррелирует этот экзамен непосредственно с работой школы — каков коэффициент корреляции? Или это слишком заумный вопрос? Ведь если есть единый экзамен — значит результаты его можно сравнивать по годам, регионам, отдельным школам и на этих сведениях можно строить рейтинг, какие вопросы?

Вопрос один — к квалификации этого чиновника, его образованию, если он не понимает, что любой опрос, рейтинг, контроль имеет своей целью конкретные результаты и по ним получать другие результаты негоже. Все равно что делать выводы о темпераменте индивида по температуре его тела. Почему то такое «исследование» не приходит на ум нормальному человеку, а построить рейтинг по результатам ЕГЭ — приходит в дурные головы чиновников с завидной регулярностью.

Для людей несведующих и не стесняющихся при этом, почему-то, принимать решения, приведу лишь некоторые аргументы, которые следует знать, чтобы и не выглядеть идиотами и понять, что рейтинг губернаторов и школ по ЕГЭ невозможен в принципе:

• ЕГЭ не является измерителем знаний по программе — высокий балл ЕГЭ невозможно получить просто обучаясь по школьной программе, без дополнительного обучения по соответствующему профилю или специальной подготовки с репетиторами. По причине того, что обычная программа школы не обеспечивает обучение «на высокие баллы», обычная школа или учитель практически не имеет никакого отношения к «своим» «стобалльникам» (если только это не специализированная профильная школа, где преподается особая программа). Отсюда возникает замкнутый круг — результативные школы, которые мы всегда видим в первых строках рейтинга по ЕГЭ известны заранее, а «низкореультативные» — опять таки одни и те же. Причины разности школ простые: разный контингент учащихся и учебная программа в этих, казалось бы одинаковых школах. И ЕГЭ тут ни причем.
• Отдельно чиновникам следует понимать, что ЕГЭ — это уникальный по своим возможностям инструмент манипулирования их (чиновничьим) сознанием. Им говорят: мы проводим из года в год уже много лет «единый экзамен», поэтому можно делать выводы, поскольку результаты релевантны. Спешу вас огорчить, господа! Результаты вовсе не релевантны по причине того, что каждый год меняются и порой очень кардинально (как было в этом году) не только контрольно-измерительные материалы и правила проведения экзамена, но и шкалы оценивания! Всякий год педагоги сталкиваются в середине учебного года с новостями о ЕГЭ: то математику делим на профили (ибо дети уже массово не справлялись в заданиях даже с базовыми задачками уровня 6 класса), то вводим сочинение (слава Богу!), то начинаем фиксировать говорение в лингвистических науках, то организуем лаботаторки по физике и химии… Эксперименты продолжаются и «баллы» полученные в одном году могут стоить совсем иначе в другом даже в рамках одного предмета.
• Много лет подряд чиновники Рособрнадзора накануне экзаменов меняли «проходные» баллы, что влияло и на распределение баллов в «зачетной» части, то есть «тройка» одного года не равнялась «тройке» другого, даже если бы учащиеся сдавали экзамены по абсолютно одинаковым заданиям в экзамене. Но и задания менялись! Показательно: в этом году «стобалльников» по русскому языку, например в Санкт-Петербурге, в более чем два раза больше, чем годом ранее. Не думаю, что школы «сработали в два раза эффективнее». Скорее это заслуга разработчиков контрольно-измерительных материалов экзамена.

И это далеко не все, поскольку дальше начинаются уже совсем профессиональные вещи, в которые в свете вышесказанного можно и не углубляться…

Нужно ли еще приводить аргументацию, чтобы персонажи типа Абызова прекратили уже апеллировать к ЕГЭ как к источнику обоснования своей бесполезной миссии. Займитесь делом, господин министр! Закройте свое сугубо бюрократическое ведомство за ненужность и пойдите поработайте в поле, покопайте картошку — больше толку будет!

Вторая история, а именно — независимая оценка качества образования, прописанная вполне, казалось бы, адекватно в 95 статье Федерального Закона «Об образовании в РФ» предусматривает обязательное наличие в системе образования этой самой независимой оценки. Вроде бы все хорошо. Действительно, общество должно понимать, чему у нас учит школа и как работают садики и ВУЗы… На бумаге все красиво, а вот когда начали реализовывать — опять уткнулись в чиновничество, финансовые, бюрократические «заковырки» и «честь мундира».

Не буду вдаваться в детали, обозначу только главные интересные моменты:

• Полномочия официально признаваемой независимой оценки в регионах исполняют… организации, учрежденные органом исполнительной власти, отвечающим за сферу образования — в СПб это, например, Региональный центр оценки качества образования и информационных технологий. Казалось бы — все правильно, специалисты должны оценивать качество, не гость с горы. Но тогда вопрос: какая это «независимая» оценка, когда у проверяемого и проверяющего один учредитель?
• Процедуры оценки качества не разработаны в центральных научно-исследовательских институтах или Российской Академии Образования (чем она занята — вообще вопрос) и не апробированы нигде. Поэтому каждый регион лепит своего «горбатого», отчасти опираясь на «методические рекомендации» Минобрнауки, не носящие никакого обязательного или правоустанавливающего характера. А дальше можно ожидать, что результаты «независимой оценки» (представим их научную обоснованность и единообразие в Москве и в Махачкале (!!)) так же начнут собирать Абызовы со товарищи и таким образом выстраивать очередные «всероссийские» рейтинги! Вот где можно поразвлекаться с освоением бюджета и обоснованием своей нужности!!
• Перечень оценочных критериев независимой оценки, на примере Санкт-Петербурга, вызывает массу вопросов. И прежде всего потому, что простого рейтинга «лучшие школы города», так вожделенного для не утруждающего себя усилиями разобраться потребителя (чиновника, родителя, журналиста или товарища Абызова) не выйдет. Средняя температура по больнице — да, получится, но вряд ли это будет реальный инструмент для осуществления аналитических манипуляций. Причина проста — чиновники из РЦОКОиИТ (как я их понимаю! — в отсутствие финансирования на эту работу и необходимость отчитаться за исполнени Закона, а не для получения научно обоснованного результата), пошли простым путем: собирают сведения из единой городской системы «Параграф», в которую сведения поставляют сами школы.
  
  Собираемые так сведения, бесспорно интересные: наличие бассейна, количества метров в здании на ученика, наличие охранных систем видеонаблюдения, средняя обученность (по результатам текущей успеваемости) и т. д. Если попробовать разобраться, почему такие критерии выбраны для оценивания, понимаешь — люди хотели обеспечить объективную оценку, чтобы рейтинг могли получить и, например не очень авторитетные школы, но с хорошей инфраструктурой или имеющие дополнительные возможности, например по работе с инвалидами или отстающими. Цель благая, только единым этот рейтинг быть не может.
  

Возникает вопрос — а нужны ли нам вообще рейтинги и независимая оценка качества работы системы образования? Вероятно да. А если нужны — может сначала определимся с тем, сколько таких рейтингов реально надо и какими они должны быть, ведь совершенно очевидно, что одним мерилом все школы и садики не померить!
Но я полагаю, ввиду того, что Закон позволяет обоснованно загружать работой бюрократический аппарат деятельностью по оценке качества, нормальной оценки качества мы не получим.

Кстати, думаю, что неплохим выходом из описанной ситуации было бы не только разогнать ведомства, отвечающие за «открытость» и отделы, проводящие «контроль», но и срезать до нуля бюджеты на эту статью, направив эти средства на зарплаты учителям и администрации школ. А также на воссоздание весьма эффективного института контроля за деятельностью школ в виде инспекторов отделов образования — как это и было во вполне успешной системе образования России еще до большевиков, да и при них сохранилось. Но это уже тема для отдельного разговора, весьма не простого.

А пока продолжаем, похрустывая поп-корном, наблюдать комедь под назвнием «Открытость в образовании» с чиновниками разного уровня в главных ролях и ролях второго плана.